[БАН показывает собирателям тетрадь с пасхальными богослужебными текстами.]
[С: Ой, и как написано-то хорошо. Ух ты, и канон тут весь. И сейчас Вы читаете?]
БАН: Да.
[С: Да?]
БАН: Нынче не читала, нынче всё с болезнями.
[С: И тут, тут и тропари все. И стих тут какой-то воскресный у Вас. Это тоже старинный какой-то? Вот тут: «В полночный час из гроба Спаситель наш воскрес…»]
БАН: Да.
[С: «…всем верным жизнь и радость, и свет принёс с небес».]
БАН: Это тоже всё ст...
[С: Старинный стих тоже, да?]
БАН: Угу.
[С: И его тоже пели? В Пасху, да?]
БАН: Я этот не пела. Это вот... Это ещё мамина сестра, которая в Брантовке [Брантовка — железнодорожная станция приблизительно в 20 км. от д. Хлябишино] жила, та из Брантовки привозила.
[С: А Вы знаете мелодию этого стиха?]
БАН: Нет.
[С: А можно сфотографировать?]
БАН: Сфотографируйте. Меня не посадят в тюрьму?
[С: Нет, что Вы!]
С: Уже времена не такие. [… — Собиратели выясняют, не видели ли они БАН в церкви в прошлую субботу.]
[С:Вы не думайте, мы не будем никуда... Нет, и в тюрьму сейчас не сажают, сейчас же всё разрешено. Нам просто для истории и на будущее. На самом деле-то мало ли, мы до чего доживём. Сейчас такие времена… В прошлом году были церкви закрыты, правда же? Были же церкви закрыты из-за коронавируса.]
БАН: Ну да. Да.
[С: Вот. И мало ли, что будет дальше.]
БАН: Да, мало ли что будет дальше, да.
[С: А такой опыт, как вот у Вас здесь, это просто редко где, когда люди знали, как молиться. Кто-то нам говорил, что всю Страстную сами, даже если вот кто ходил в Унжу [Унжа — село в Макарьевском районе, приблизительно в 20 км. от д. Хлябишино] в Пасху, всю Страстную неделю молились в деревне, собирались.]
БАН: Ну да. Раньше — конечно.
[С: Да?]
БАН: Чего, в Унжу, того... Да ведь и далеко.
[С: Далеко и некогда? Это по вечерам, да, собирались? И молились?]
БАН: Ходили пешком до Унжи. Двадцать километров. Ходили пешком уж. Потом стали автоб... а сначала ещё и не было, пешком ходили. Я вот сама ходила.
[С: Тут по берегу, что ли?]
БАН: И мама ходила. Вот, по деревням, по деревням, по деревням.
[С: Не боялись? Тут дубы, говорят, какие-то. Нет? [Речь идет о дубах, на которых, по словам местных жителей, раньше на Иванов день слетались колдуны.]]
БАН: А, раньше не, не б... не, та... не было таких людей, не боялись. Теперь, конечно, всех бойся. А раньше... не боялись.
[С: А вот на Страстной неделе как молились? Какие-то тоже стихи были? Специальные?]
БАН: Нет.
[С: Нет?]
БАН: В Страстную неделю стихов нет.
[С: А на Рождество тоже молились сами?]
БАН: Тоже молились. А мы на Рождество уже мало молились. Ну вот до нас-то, конечно, молились. А мы уж, когда ещё могли дак, в церковь сходим.
[С: А как на Рождество, что пели? И вот на Крещение?]
БАН: Всё это уж я ведь не помню.
[С: А вот стих такой, во Владимирской области его пели раньше, может, Вы знаете. «Христос с учениками выходит из храма…» И что-то он им говорит там.]
БАН: Да...
[С: Знали, да, такой?]
БАН: Я его, конечно, хорошо не знаю, я его не знаю. Мама пела.
[С: Мама пела, да?]
БАН: Да. Иисус с учениками из храма выходит... Вот и... Не, не бо... не знаю. Мама пела, пела. У мамы в… на… где-нибудь, может, и бывал. Не знаю я даже. Мама пела.
[С: А на Поток на какие праздники Вы ходили обычно? [Поток — местная святыня, святой источник.]]
БАН: На Поток больше на… во Владимирскую. Тоже ведь, когда работали, дак тогда некогда было ходить.
[С: Ну летом в основном, а зимой не ходили, да?]
БАН: Зимой — нет. Зимой туда и дороги-то, наверное, нет.
[С: А вот Рождество и Крещение в доме, получается, служили?]
БАН: Да. Сейчас-то ведь дорога-то хорошая на Поток вот стала, а раньше-то во... дороги-то не было, всё была грязь...
[С: Да?]
БАН: А сейчас-то хорошую сделали. В... где грязь б... там вон, и сделано, сейчас — хорошо. В прошлом году, наверное. Да, в прошло... тем, тем летом мы ездили. У меня, меня всё вот, с того дома возил, этот... Женя был, умер. Так мне его жалко. Он мне всё... Всё помогал. Чего б, только дойду: «Жень!»... Я ещё не успею до дома дойти, он бежит уж делать.
[С: Это здешний житель был, да?]
БАН: Да… Умер от вина.
[С: От вина, да?]
БАН: Употреблял. Ну не то, чтобы у... дескать, уж запойный пьяница, не скажешь. Работяга такой был, работяга. Всё-то, всё-то он делал, всё-всё-всё. Решительно. Жил один. Ну конечно, да... вот м... я одна, и он один. Вот мы здесь. Дальше никого нету, ка... как на хуторе живём. Это вот летом. А зимой-то завалит-то всё, и что? Женщине-то, а мужчине-то каково? И вот... Выпивал...
[С: Ой, губит это дело. Это дело губит человека.]
БАН: Второй год вот уж, вот, двадцать третьего декабря.
[С: А про пьянство бывают стихи?]
БАН: Нет.
[С: А о числах какие-нибудь?]
БАН: Как числа?
[С: О числах.]
БАН: Чего числа?
[С: Ну стихи какие. А вот как Господа мучали на кресте? Бывают такие стихи?]
БАН: Да.
[С: Да, правда?]
БАН: Забыла. [Произносит, не поет:]
На горе Голгофе рядом три креста.
Посреди распяли Господа Христа…
Этот стих тоже я... Нет, не знаю. Т... знала, но что-то забыла. В Пасху-то вот мы его поём.
[С: В Пасху вот этот стих?]
БАН: В Пасху, коли Пасху, вот мы ходили по... А всё больше у меня тоже молились. Ко мне приходили. Это мы поём.
[С: А у Вас записан этот стих? Может, вспомнится.]
БАН: Нет. Может, где и есть, но что-то я не… не… сейчас не нашла.